Орхидея — это пышный и нежный цветок тропических джунглей. Его не так-то легко отыскать, а вырастить в оранжерее еще труднее», — скажут одни — и будут правы. К тому же цветок этот впервые распускает свои лепестки лишь на седьмой год жизни, зато потом цветет каждый год, а то и по два раза.
«Орхидея вынослива и неприхотлива», — возразят другие и тоже не погрешат против истины.
Дело в том, что семейство орхидей насчитывает 35 тысяч видов, так что на их долю приходится почти седьмая часть всех цветов на земле. Растут они почти везде — в джунглях и в горах, на ветвях деревьев и на голых скалах, на земле и в воде. Есть даже два вида орхидей, которые всю свою жизнь проводят во тьме — они растут и цветут под слоем земли.
Поразительно разнообразны орхидеи по форме и окраске. Среди красных, оранжевых, желтых, зеленых, лиловых, коричневых, белых и синих соцветий можно найти похожие на пчел и ос, бабочек и мотыльков, лебедей и голубей, лягушек и ящериц. Самое маленькое растение уместится в наперстке, а самое большое, вьющееся, достигает 30 метров.
И все же, хотя орхидеи встречаются на разных широтах, лучшие их разновидности обитают в душных, влажных лесах речных долин и непроходимых горных зарослях Центральной Америки, Колумбии, Венесуэлы и Бразилии. Их более невзрачные сестры из умеренных зон — наземные растения, большинство же тропических — эпифиты. Они льнут к деревьям и скалам, добывая пропитание из капель дождевой воды или из того, что занес им ветер. Вопреки распространенному мнению орхидеи вовсе не паразиты. Деревья служат лишь опорой в их неудержимом стремлении к солнечным лучам.
История о том, как эта экзотическая красавица завоевала Европу, несколько необычна. В 1731 году некоему английскому ботанику прислали с Багамских островов высушенный образец орхидеи. «Кто знает, — подумал ученый, — а вдруг в клубне еще сохранилась искорка жизни?» На всякий случай он посадил растение в цветочный горшок, и... оно ожило. Через год появились розовые цветы удивительной красоты. Так впервые в Англии расцвела тропическая орхидея. Тогда же началась и повальная эпидемия увлечения ими; орхидееманию можно сравнить разве что с тюльпаноманией у голландцев. На первых порах поклонников экзотических цветов ждало куда больше огорчений и разочарований, чем радостей. «Я с огромным трудом достал орхидею, но как за ней ни ухаживал, она в конце концов погибла», — писал один незадачливый цветовод тех лет своему коллеге. Увы, орхидеи никак не хотели приживаться в европейских теплицах и оранжереях — настоящих «парилках», в которых мученики-цветоводы пытались создать собственные мини-тропики. Прошло более ста лет, прежде чем они догадались понизить температуру и открыть в оранжереи доступ свежему воздуху. Успех превзошел все ожидания: яркие, пышные соцветия своим великолепием превзошли все, что до этого удавалось вырастить цветоводам.
К середине XIX века спрос на орхидеи так возрос, что никакие питомники уже не могли удовлетворить его; предприимчивые дельцы стали снаряжать за цветами целые экспедиции в далекие джунгли Латинской Америки. Если охотнику за орхидеями везло, если он не погибал от тропической лихорадки, от укуса змеи, от стрелы индейца или пули соперника, работавшего на другую цветочную фирму, если он, повторяем, преодолев все трудности и опасности, находил наконец место, где растут цветы, он отправлял их хозяину десятками тысяч.
Причина такого безжалостного истребления орхидей заключалась в том, что в Европе долгое время никто толком не умел выращивать их из семян. В естественных условиях большинство видов орхидей опыляются насекомыми. Владельцы же оранжерей, напротив, старательно изолировали цветы от них. А если в теплицу и залетала случайная пчела и на каком-то растении созревала коробочка с крохотными семенами, то из них потом редко что вырастало. Тогда еще не знали, что семена орхидеи в отличие от семян большинства других растений почти не содержат питательных веществ и, дабы выжить, вынуждены искать помощи со стороны. Лишь в 1904 году французский ботаник Ноэль Бернар приподнял завесу над этой тайной природы. Он обнаружил, что в семена большинства орхидей проникает микроскопический грибок. Правда, ему не удалось выяснить, какую роль играет этот грибок; но на основании многочисленных опытов Бернар твердо убедился, что без него прорастание не происходит.
Загадку грибка раскрыли лишь в 1922 году. Американский ботаник Кнудсон установил, что грибок преобразует сложные крахмалы в простые сахара.
Следующим шагом в орхидееводстве стал так называемый меристемный метод. Его изобретатель, француз Жорж Морель, специалист в области физиологии растений, доказал, что орхидеи можно разводить побегами. Когда профессиональные цветоводы на основании работ Мореля начали проводить опыты в широких масштабах, они добились поистине сенсационных результатов: теперь они могли получать бесконечное число — десяток, сотню, миллион — экземпляров той или иной орхидеи, и каждая из них была точной копией родительницы, словно бы многократно отраженной в параллельных зеркалах. Это очень важно, потому что вероятность получить из семян уникального гибрида абсолютно идентичное потомство — весьма невелика. В этом случае в большинстве новых цветов-потомков проступят черты более отдаленных предков.
Первые любители и охотники за орхидеями не смели и мечтать о подобных фантастических достижениях. И все же именно ими вписано немало ярких страниц в историю этих необычных цветов. Взять, например, короля орхидей прошлого века Фредерика Сандера, чье имя увековечено в десятках названиях видов орхидей. Сандер начал свою карьеру с торговли цветочными семенами, но однажды, как рассказывают биографы, увидев под скамейкой выброшенный букет увядших орхидей, воспылал к ним страстью на всю жизнь. Со временем эта страсть вылилась в так называемый «дом Сандера» — гигантскую теплицу-оранжерею, поражавшую воображение размерами своих стеклянных стен, опоясанных сетью обогревательных труб.
В конце прошлого века «дом Сандера» считался не только главной достопримечательностью скромного английского городка Сент-Альбанса, но и мировой столицей орхидееводства, в которую была проложена даже собственная железная дорога. В «доме Сандера» посетители сначала попадали в просторный зал, заставленный пальмами, откуда служитель в цилиндре по длинному коридору торжественно провожал их в громадную оранжерею — царство бесчисленного множества орхидей.
Эта редкостная коллекция стоила не только баснословных денег, но и немало человеческих жизней. Для пополнения оранжереи Сандер постоянно держал в тропиках своих людей. Пароходы везли для него партии орхидей чуть ли не со всего света — из Америки, Азии, Африки. А о размахе дела говорил хотя бы такой факт: только по официальным сведениям, в джунглях погибло семеро его сборщиков, причем это никого не трогало.
О том, каков был удел этих людей, можно судить по судьбе некоего Оверслея, посвятившего себя поискам орхидеи Cattleya rex. Дело происходило в Перу в 1892 году, где собралось разношерстное общество авантюристов, нанятых разными фирмами. Пышнее всяких орхидей в этой честной компании расцвели шпионаж, интриги, подкуп и мошенничество. Целых семь месяцев Оверслей высматривал, вынюхивал, собирал слухи и наконец дознался, где растет заветная орхидея. Ему сказочно повезло — он набил ею несколько ящиков и уже собирался распрощаться с городком, где находилась его штаб-квартира, как в его дом ворвались солдаты... «Я еле унес ноги, — писал он Сандеру. — Они вломились к нам ночью, взломали ящики — и были страшно разочарованы, найдя в них лишь «траву»... На следующий день один из моих помощников был убит выстрелом в голову, второй сбежал, и я остался один...»
Получив этот отчет, Сандер нацарапал на нем: «Семь ящиков от Оверслея. Все из умеренной зоны. Подыскать новую Masdevallia». Вскоре после этого Оверслей получил приказ отправиться в Чили с кратким напутствием: «Надеюсь, в этот раз вы будете поэкономнее».
Чтобы читатель смог оценить масштабы охоты за орхидеями, заметим, что Оверслей набил в ящики 17 тысяч Cattleya rex. Еще в 1885 году обеспокоенный судьбой орхидей некий мистер Вильяме писал: «Некоторые наши сборщики настолько безжалостно относятся к этим сокровищам природы, что рвут все подряд, нисколько не заботясь о будущем...»
И в наши дни выращивание орхидей на продажу приносит миллионные доходы. Из цветочных хозяйств на рынок ежегодно поступает до 200 миллионов цветов.
Наиболее красивые орхидеи, как утверждают, растут в Колумбии, именно там чаще всего встречается Cattleya rex, увековечившая имя англичанина Вильяма Каттлея, известного собирателя орхидей 20-х годов прошлого века. Мне лично не довелось встречать ее в естественных условиях, но зато во время недавней поездки в Колумбию я вместе с известным ботаником доктором Мариано Оспина Эрнандесом участвовал в поисках Cattleya trianay. Эта орхидея зацветает как раз под рождество...
Вместе с доктором Эрнандесом мы вылетели в Нейву, расположенную высоко в горах. Оттуда началась утомительная поездка на «джипе». В тени двадцатиметровых деревьев густо поднимались кофейные кусты, но орхидеи, увы, встречалось сравнительно мало. Гораздо больше их было в горшках на подоконниках деревенских домов.
Меня заинтересовало, используются ли орхидеи в каких-либо иных целях, кроме декоративных. Толком ответить на это никто не мог. Однако в маленьком поселке Суаза я видел, как старуха заваривала чай из листьев эвкалипта, фиалки, лепестков цветов лимонов и белой разновидности Cattleya. Она поднесла мне кастрюлю с готовым напитком, и, вдохнув терпкий его запах, я зажмурился и чихнул.
«Этот чай облегчает дыхание и лечит от кашля, — сообщила мне бабушка. — Попробуйте немного».
Прозрачный коричневый отвар оказался горьковатым на вкус. Я представил себе лицо городского цветовода, увидевшего, как дорогую белую орхидею кидают в кастрюлю с кипятком в деревенской кухне...
Луис Марден
Перевела с английского А. Резникова
Нет комментариев
Добавить комментарий